Позади остался мыс Харилайд и мы уже держали путь на заставу. И тут взгляд остановился на бутылке, которая покачивалась на волнах. То ее выбрасывало на отмель, то она снова катилась в море, не в силах за что-нибудь зацепиться. Бутылка была закупоренная, из темного стекла, и, посмотрев на свет, мы с сержантом увидели, что внутри что-то есть, похоже на бумажный сверток, возможно, письмо или записка.

   На месте откупорить бутылку нам не удалось, не было ни штопора, ни подходящего предмета. А разбивать ее об камни как-то не хотелось, все-таки трофей. Решили взять с собой и открыть на заставе. Пока шли на заставу, в голове рисовались различные картины появления этой бутылки в море. Это могло быть и кораблекрушение, одинокий плот в бескрайнем море, и в нем люди, ждущие помощи. Время тянулось очень медленно, казалось, застыло на месте, пока мы шли на заставу.
   По прибытии, доложив начальнику заставы о результатах службы, сдав оружие и снаряжение, мы наконец занялись бутылкой. Откупорив корок, внутри мы увидели письмо, свернутое трубкой. Оно было написано на листе из блокнота, размером примерно тетрадного.

Каждая строка была проклеена полоской скотча, чтобы не размылось водой. В то время о скотче в социалистическом государстве мы еще не знали, а загнивающий капитализм его вовсю уже использовал.
    Из содержания письма нам много понять не удалось, так как оно было написано не то на эстонском, не то финском, не то на шведском языке. А на заставе в то время эстонцы не служили. Да и в погранвойска, как правило, их не призывали. Можно было только понять название какого-то судна или корабля, имя человека, скорее всего автора письма и дату. Время, которое разделяло от момента написания письма до его прочтения - 6 месяцев. Написано в мае 1982 года, на улице ноябрь 1982. И все, тупик. В голове мысли опережают одна другую. Точно кораблекрушение, раз название корабля просматривается, и наверняка кто-то спасся, раз успел написать письмо.…